Обитатели тьмы

О чем эта книга?

В книге довольно живо и интересно описываются некоторые обитатели темных пещер и морских глубин.

АКУЛЫ

кое суденышко съедобной рыбой, потому что сети всякий раз буквально кишели акулами, их были сотни. Мы хо­дили по колено в акульих трупах. Рыбаки пинали акул ногами, били дубинами и резали ножами, так что кровь заливала всю палубу, ругались и проклинали эту нечисть, ибо каждый подъем сети с бросовой рыбой озна­чал убыток. Но все было напрасно: сеть снова, как и в прошлый и позапрошлый, и позапозапрошлый раз под­нималась полная акул. Семь дней мы метались по океа­ну, пытаясь ускользнуть от них, но их количество стало уменьшаться лишь после того, как мы отошли далеко на юг к мысу Гаттерас. Дно океана, должно быть, было буквально устлано их гибкими телами.

Большинство животных ест для того, чтобы жить, акулы живут для того, чтобы есть. Именно прожорли­вость снискала им всеобщую антипатию. Я часто наблю­дал за песчаными акулами, пасшимися на склоне мор­ского дна. С берега казалось, будто они просто играют и скользят в воде. Час за часом неустанно продолжи­лась эта гонка, и темные тени непрерывно мелькали; прозрачной воде на фоне желто-белого песка.

Прилипалы деловито шныряли перед самым рылом акул, перехватывая крохи, которые те роняли, но в тоже время следя за тем, чтобы самим не попасть на закуску. Когда приманка была съедена, акулы в величайшем возбуждении принялись кружиться над местом недав­него пиршества. Убедившись, что там больше ничего нет, они расширили свои круги и начали приближаться ко мне, очевидно привлеченные запахом морских ежей, исходившим от моих рук. Мне стало немного не по себе, но, подбодрив себя сознанием, что песчаные акулы без­вредны, я не двинулся с места. Акул явно беспокоила тень от моей лодки, и они тщательно ее сторонились. Дважды они обошли меня по кругу, двигаясь в проти­воположных направлениях и не сводя с меня крохотных глаз, но все время держась от меня на расстоянии в двенадцать футов. Я стоял не шелохнувшись, зачарован­ный их грацией. Единственное, что портило их внешность — это усики, по одному с каждой стороны рта. Усы — отличительная особенность песчаных акул — при­давали им презрительный, даже издевательский вид.

Когда они пошли по третьему кругу, я решил, что с меня хватит, и резко взмахнул рукой, надеясь, что им не придет в голову откусить ее. Могучим рывком акулы сорвались со своих орбит и скрылись в толще воды. Хвостовые плавники их работали с такой силой, что я телом ощутил толчки воды, а у моих ног поднялись об­лачка ила.

Как ни странно, прилипалы, неутомимо выискивав­шие последние крохи морских ежей, даже не подумали догонять своих хозяев. Минут пять они еще продолжали поиски, а затем поднялись и растаяли в лазурном про­странстве, По-видимому, они даже не подозревали, в каком направлении скрылись акулы, и уплыли совсем в другую сторону.

С виду шкура у акулы гладкая и бархатистая, на са­мом же деле она вовсе не мягкая, а жесткая и шерша­вая, как напильник. У меня есть знакомый краснодерев­щик, человек старого закала. Обычно он пользуется для полировки истертым обрывком акульей кожи, а не наждачной бумагой. До изобретения наждака шкура акулы использовалась для полировки дерева. Своей шер­шавостью она обязана сотням тысяч крошечных «зу­бов», торчащих из кожи. Они известны под названием «шагрень» и по своему строению в точности схожи с зу­бами всех прочих животных.

Кожные зубы акулы помогают нам понять, каким образом возникли жующие, перетирающие и режущие зубы у млекопитающих. Переход от кожных к настоя­щим зубам можно проследить на эмбрионах некоторых акул. Если рассматривать через увеличительное стекло челюсть эмбриона, двигаясь от наружного края внутрь, мы увидим, как кожные маленькие зубы все более видоизменяясь, постепенно переходят в настоящие, боль­шие зубы со всеми свойственными им функциями. Свое­