Обитатели тьмы

О чем эта книга?

В книге довольно живо и интересно описываются некоторые обитатели темных пещер и морских глубин.

ЧУДО  ПРИЛИВОВ

   Инстинктивно   или случайно найдя удобное местечко, она переворачивает­ся вниз головой, прочно приклеивается, окружает себя известковыми  стенами  и начинает дрыгать  ногами — и _ так уже до самой смерти. Ее ноги, которые у другого ' ракообразного  превратились  бы в  клешни,  закручива­ются и становятся   бахромчатыми,   напоминая   с  виду перья.

Я пробрался к валуну, где пристроилась целая ко­лония морских желудей, родных братьев морских уто­чек, чюбы посмотреть, как они улавливают щедрые дары прилива. Они весьма напоминали действующие вулка­ны: выпустят клуб бурого «дыма» и тотчас втянут его обратно. Приглядевшись, я обнаружил, что это не дым, а движения переплетающихся ног, которые сперва выбрасываются наружу, а затем быстро втягиваются, загибаясь внутрь, чтобы не выпустить пойманной добы­чи. Вода вытекает через промежутки между ножками. Я осторожно дотронулся пальцем до одного из неж­ных перышек цпрри, как они прозваны в зоологии. Нож­ка немедленно втянулась внутрь и две прочные пластин­ки тут же загородили вход. Этипластинки так хорошо пришапы, что не пропускают пи воды, ни воздуха, л морской желудь, если захочет, может отгородиться о г всего мира. Таким образом морские желуди пережидают часы отлива, когда остаются совершенно беспомощными вне пределов своей родной стихии. Им не страшен ни бушующий прибой, ни рыскающие вокруг хищники. Мне часто приходило на ум: вот если б мы могли избавлять­ся от непрошеных посетителей, сборщиков налогов и им подобных, попросту захлопнув дверь!

Движущаяся вода была холодная, я стал мерзнуть. Течение поднималось, очевидно, из больших глубин — холодные массы воды перемежались с теплыми. По мере того как течение усиливалось, вода становилась все хо­лоднее. Я начал дрожать и решил дать себе получасо­вую передышку.

Когда я вторично спустился под воду, картина со­вершенно изменилась. Течение стало столь стремитель­ным, что сбивало с ног даже под прикрытием скал. Рыбы почти все исчезли, а те, что еще были видны, дер­жались у самых скал или в углублениях дна, где они стояли на месте, тихонько шевеля хвостами. Множество рыб забилось в расщелины между камнями и неподвиж­но висело в воде. Крупных рыб нигде не было видно, только с полдюжины голубых скаровых рыб кучкой за­стыли под сенью большого утеса. Вода мчалась с бы­стротой горной лавины, и даже рыбы благоразумно предпочли не вступать с ней в единоборство, а фило­софски отступить.

В третий раз я спустился под воду за несколько ми­нут до того, как прилив достиг высшей точки. Вода, только что мчавшаяся с неимоверной быстротой, теперь едва двигалась. Подводные пылевые бури улеглись, гра­ницы видимости раздвинулись до тридцати или более футов. Только длинные, волнистые борозды на песке напоминали о недавнем потопе. Я уже мог стоять на но­гах, не опасаясь, что меня снесет.

Через десять минут всякое движение прекратилось и воцарился полный покой, если не считать волн на по­верхности, продолжавших разбиваться о скалы. С рыба­ми произошла разительная перемена: они уже не пря­тались в расщелинах и не лежали неподвижно в ямах на дне. Гранты, недавно спешившие по своим, им одним известным делам, появились вновь, где-то по пути отде­лавшись от преследовавших их луфарей.

Следующая рыба, которую я попытался заколоть, повела себя самым странным образом. Заостренный ко­нец остроги скользнул по ее боку, вырвав несколько чешуек и маленький кусочек мяса.