Обитатели тьмы

О чем эта книга?

В книге довольно живо и интересно описываются некоторые обитатели темных пещер и морских глубин.

ЧУДО  ПРИЛИВОВ

Рыба — это был жел­тый грант с кроваво-красной пастью — метнулась прочь, затем, повернувшись, подобрала плавающие чешуйки и бросилась к куску собственного мяса на кончике копья. Я метнул острогу вторично, но и тогда она не удрала, а, увернувшись, принялась обнюхивать острогу, вонзив­шуюся в песок. Я подивился разнице между этими дву­мя видами: грант был совершенно уверен в себе, тогда как полосатые рыбки, почуяв опасность, стали робкими и недоверчивыми.

Подводная охота с копьем далеко не так проста, как можно подумать. Хотя по большей части рыбы как буд­то не обращают внимания на охотника, на самом деле они всегда замечают движущиеся в определенном на­правлении предметы. Мне случалось бросать копье в столь плотные косяки, что промахнуться казалось невозмож­ным, а между тем я не задевал ни одной рыбы. Вся стая при этим едва ли шелохнется; обычно происходит мгно­венный локализованный переполох, который скоро пре­кращается.

После неудачи с грантом мое внимание привлекли две маленькие, тускло окрашенные рыбки около глыб мертвого коралла, заросших губкой. Это были бленни, морские собачки того же самого вида, который я на­блюдал около Лэнтерн Хед. До чего они не похожи на рыб! Поднимая и опуская головы, наклоняя их то в одну, то в другую сторону, принимая самые необычные позы, они шныряли между водорослями, словно какие-то неугомонные насекомые. И тут у меня на глазах разы­грался презабавный спектакль. Обе рыбы опустились — казалось, они не плывут, а идут, до того плотно они прижимались ко мху — на песчаное дно у подножия камней. Здесь они стали друг против друга — между мордами оставался промежуток в дюйм. С секунду они стояли неподвижно, а затем пустились в пляс. То был нелепейший танец вприпрыжку на ходулях, которые им

Из мелких рыб лишь кузовки безнаказанно шныряли в открытом пространстве, чувствуя себя в безопасности под защитой своих солидных бронированных доспехов, да еще рыба-еж по сходству с подушкой для иголок уступает лишь морскому ежу. Рыба-еж совершенно ли­шена страха, и это не удивительно: одно прикосновение к ней грозит болезненным ранением.

В открытой воде обитали и рыбы-шары, тусклые, колючие существа, в минуту опасности способные раз­дуваться до огромных размеров. Их считают очень глупыми рыбами, но в Чесапикском заливе я наблюдал, как они целой компанией нападали на больших крабов, прокусывая острыми зубами их прочные панцири. Пред­принять подобную операцию в одиночку было бы исклю­чительно опасно. Можно ли назвать глупой рыбу, спо­собную на такие организованные действия?

Большинство патрулировавших рыб принадлежало к крупным хищникам. Они плавали взад и вперед, под­стерегая скромных обитателей подводных скал, решив­шихся высунуться из своего логова. Немногочисленные, но страшные, все они умели развивать огромную ско­рость. Среди них я заметил трубу-рыбу длиной около трех футов, не считая длинной нити, которая тянется от ее хвоста. Здесь была и барракуда⁷, загнавшая кро­шечную рыбу-бабочку под защиту утесов.

С полчаса вода у основания подводного утеса, была спокойна и неподвижна. Рыбы скользили и кружились легко, почти без малейших усилий. Потом вода начала убывать. Сначала отлив шел так медленно, что я не за­метил перемены, но вскоре мне бросилось в глаза, что водоросли уже не свисают с камней безжизненными нитями. Их нежные стебли стали вытягиваться в направ­лении далекого, невидимого острова Маягуаны. Морские веера тоже зашевелились, но в отличие от своих со­братьев на большом рифе, они располагались не парал­лельно береговой линии, а перпендикулярно к ней. И это понятно, потому что здесь главная действующая сила не прибой, а приливо-отливные течения.

Длинные песчаные валики на дне тоже начали изме­няться. Со стороны, откуда шло течение, они станови­лись более пологими и более крутыми — с обратной.