О чем эта книга?
В книге довольно живо и интересно описываются некоторые обитатели темных пещер и морских глубин.
В ПОИСКАХ РОЗОВЫХ ПТИЦ
Что случилось со мной на острове Эспаньола, как я томился в доминиканской тюрьме по милости тупоумного чиновника, который не сумел прочесть мое свидетельство на право ношения оружия, как я совершенно неумышленно дал толчок небольшому следственному процессу и был отомщен и как я собирал вышеупомянутых полупалых гекконов — все это длинная история, ничего больше. Очевидно, ее поместили, чтобы заполнить место, и редактор обкорнал ее, оставив лишь голые факты. Какие американцы? Что произошло на Инагуа? В редакции газеты мне мало что смогли сообщить в дополнение к напечатанному, и я мог только строить догадки о происшедших событиях.
С этого момента остров безраздельно завладел моими мыслями. Я вспоминал царившие там угрюмость и отчаяние, а также группы негров и мулатов, шушукавшихся в укромных местах. Но живее всего мне вспоминалась взмывшая в небо стая фламинго, которую я видел с судна. Если б я смог добраться до острова в четыре недели, я прибыл бы туда в тот же месяц и день, когда уехал, и смог бы продолжить свои исследования с того места, на котором они были прерваны.
В первый раз я появился на Инагуа подобно Нептуну, выходящему из волн морских; я: был с ног до головы увешан водорослями, с моих пальцев стекала соленая пена. Во второй раз я прибыл на манер Икара, личности также мифической, которой было дано испытать на миг головокружительный восторг полета, а затем упасть. Однако, в отличие от него, я приземлился настолько мяг-ко, что шаткое равновесие чемодана, который я держал зажатым между ногами, осталось почти ненарушенным. Было что-то святотатственное в таком способе прибытия на тропический остров, и я был до того поражен, что прошло несколько секунд, прежде чем я опомнился и принялся благодарить полуголых, загорелых улыбающихся, джентльменов, по чьей милости я времен-» но воспарил в небеса.
Не всякому выпадает счастье высадиться на тропический остров сперва наподобие одного, а затем другого мифического существа, и я был буквально в восторге от этого. Все произошло удивительнейшим образом. Пароход, на котором я плыл,— небольшое грузо-пассажирское судно, шедшее в Вест-Индию и до отказа набитое отдыхающими от дел лавочниками и досужими туристами,— бросил якорь у острова чуть позднее полуночи. Луны не было, и я не мог видеть берег, однако с востока тянуло знакомым, доводящим до ностальгии запахом жасмина и лаванды, по которому можно узнать остров.
Высокий стройный парень, тот, что говорил с гарвардским акцентом, приветливо улыбался мне. Как и все другие, он был одет в великолепный темно-коричневый «костюм» загара, с легким медно-красным оттенком. Его руки и ноги сплошь пестрели маслянистыми мазками, его рукопожатие было шероховатым и мозолистым. Про него никак нельзя было сказать, что он боится запачкать руки на работе; но особенно меня поразил гарвардский акцент в устах человека, краснокожего, как индеец.
На острове произошли разительные перемены. Вглядываясь в темноту из круга света, я увидел несколько новых построек, сверкавших стальными деталями и алюминиевой краской. И хотя старые развалюхи с зияющими провалами окон и дырявыми крышами все еще стояли здесь мрачными привидениями, каковыми они на самом деле и были, все же поселок совершенно преобразился.
В истории предпринимательства мало сыщется деятелей со столь интересным прошлым, как у трех братьев Эриксон из Новой Англии. Их бизнесом было химическое производство на основе добываемой из морской воды соли. Они приехали на Ииагуа